Но пока она будет держаться нынешней своей системы, увертываясь от влияния иностранцев, уступая им кое-что и держа своих по-прежнему в страхе, не позволяя им брать без позволения даже пустой бутылки, она еще будет жить старыми своими началами,
старой религией, простотой нравов, скромностью и умеренностью образа жизни.
Неточные совпадения
Перечислил, по докладу Мережковского в «Религиозно-философском собрании», все грехи Толстого против
религии, науки, искусства, напомнил его заявление Льва, чтоб «затянули на
старом горле его намыленную петлю», и объяснил все это болезнью совести.
Мой отец считал
религию в числе необходимых вещей благовоспитанного человека; он говорил, что надобно верить в Священное писание без рассуждений, потому что умом тут ничего не возьмешь, и все мудрования затемняют только предмет; что надобно исполнять обряды той
религии, в которой родился, не вдаваясь, впрочем, в излишнюю набожность, которая идет
старым женщинам, а мужчинам неприлична.
Торжественно и поэтически являлись середь мещанского мира эти восторженные юноши с своими неразрезными жилетами, с отрощенными бородами. Они возвестили новую веру, им было что сказать и было во имя чего позвать перед свой суд
старый порядок вещей, хотевший их судить по кодексу Наполеона и по орлеанской
религии.
Для
старых поколений русских революционеров революция была
религией.
Но это произошло лишь в части интеллигенции, большая часть ее продолжала жить
старыми материалистическими и позитивистическими идеями, враждебными
религии, мистике, метафизике, эстетике и новым течениям в искусстве, и такую установку считали обязательной для всех, кто участвует в освободительном движении и борется за социальную правду.
Для
старой народнической интеллигенции революция была
религией, отношение к революции было тоталитарным, вся умственная и культурная жизнь была подчинена освобождению народа, свержению самодержавной монархии.
Тут, батюшка, новая
религия идет взамен
старой, оттого так много солдат и является, и дело это крупное.
Я ожидал, что вольнодумные писатели посмотрят на Xриста не только как на установителя
религии поклонения и личного спасения (как его понимают церковники), а, выражаясь их языком, и как на реформатора, разрушающего
старые и дающего новые основы жизни, реформа которого не совершилась еще, а продолжается и до сих пор.
Молодой лорд, рассевающий семена консерватизма,
религии и нравственности; семейный очаг; длинные зимние вечера в
старом, величественном замке; подъемные мосты; поля, занесенные снегом; охота на кабанов и серн; триктрак с сельским кюре; беседа за ужином с обильными возлияниями; общие молитвы с преданными седыми слугами, и затем крепкий, здоровый и безмятежный сон до утра…
Старые гвардейцы возвращались победоносными генералами. Опасности, поражения, победы, соприкосновение с армией Наполеона и с чужими краями — все это образовало их характер; смелые, добродушные и очень недальние, с
религией дисциплины и застегнутых крючков, но и с
религией чести, они владели Россией до тех пор, пока подросло николаевское поколение военных чиновников и статских солдат.
Такие люди, как Киркегардт, являются жертвой
старой антиперсоналистической этики и антиперсоналистической
религии,
религии социальной обыденности.
И все эти бесплодные, трагические усилия вновь и вновь приводят к тому
старому сознанию, что лишь то оправдание жизни может быть названо евангельско-новозаветным, выражающим дух
религии искупления, которое дано было в христианстве святоотеческом, в аскетике.
По
старому христианскому сознанию, целиком пребывающему в
религии искупления, святость есть единственный путь к тайнам бытия.
Учение Христа, как
религия, определяющая жизнь и дающая объяснение жизни людей, стоит теперь так же, как оно 1800 лет тому назад стояло перед миром. Но прежде у мира были объяснения церкви, которые, заслоняя от него учение, все-таки казались ему достаточными для его
старой жизни; а теперь настало время, что церковь отжила, и мир не имеет никаких объяснений своей новой жизни и не может не чувствовать своей беспомощности, а потому и не может теперь не принять учения Христа.